В данной статье я бы хотел поближе рассмотреть взаимоотношение науки и религии – их природу, методы и области применения. В то же время, я должен подчеркнуть, что здесь я, в противоположность предыдущей главе, не всегда представляю взгляды физиков данного сборника; это в большей или меньшей степени мои собственные идеи, которые, я надеюсь, помогут прояснить затронутые в данной антологии вопросы,. И хотя многие, а может быть даже и все, авторы данного сборника со мной согласятся по большей части, в то же время сейчас мы будем иметь дело не с общими и общепризнанными понятиями, но с конкретными деталями и терминологией, по поводу которой у каждого физика есть свой собственный, иногда весьма своеобразный взгляд. Я по ходу текста буду обозначать моменты, с которыми физики бы согласились, и те, с которыми они бы не согласились.

В первую очередь, давайте рассмотрим значение слова «наука». Мы, конечно же, можем свободного определять его в желаемом ключе, до тех пор, пока мы придерживаемся определенного нами значения. На самом деле, большинство споров по вопросу «науки и религии» — это ни что иное, как игра словами для достижения желаемых выводов. Так, например, если вы определяете науку как «знание», тогда созерцательная религия становится формой науки – становится, на самом деле, высшей ступенью науки (этот подход часто применяется современными восточными мастерами, которые постоянно упоминают науку йоги, науку медитации, науку творческого разума и тому подобное). В этом случае физика становится ветвью этого широкого Древа Науки, и вот мы уже находим «Медиума, Мистика, Физика».

С другой стороны, если вы определяете науку как «эмпирическое сенсорное знание, подтвержденное инструментально», тогда практически все формы религии становятся не научными. Тогда перед вами открывается два пути: 1) рассматривать религию как абсолютно обоснованную форму личной веры, ценностей и убеждений, не поддающихся научному исследованию – тогда наука и религия становятся двумя различными, но одинаково допустимыми областями, между которыми не может быть ни конфликтов, ни договоров, ни параллелей (этот взгляд впервые представили Кант и Лотце, и у него множество последователей в наши дни, включая и некоторых авторов данного сборника, таких как Планк, Эйнштейн и Эддингтон); 2) рассматривать религию как ненаучную в уничижительном смысле – как суеверные рудименты магического и примитивного мышления (Конт), или защитный механизм, заглушающий вину и беспокойство (Фрейд), или мрачную идеологию, поддерживающую отчуждение (Маркс), или искажающую проекцию общечеловеческого внутренней гуманистической устремленности (Фейербах), или исключительно дело личных эмоций, само по себе безвредное, но имеющее ничего общего со «знанием» (Куайн, Ауэр и позитивисты).

Итак, вся путаница полностью зависит от конкретного определения слова «наука». Эти вопросы очень тонки и сложны, поэтому мы должны определить со всей тщательностью, что же мы подразумеваем под словом «наука» (и позднее, «религия»), иначе любые заявления об их взаимоотношениях в лучшем случае будут звучать глупо, а в худшем – злобно. Лично я считаю, что если популярный писатель делает широкие обобщения о «новой науке» и о «духовности», очень сложно предположить, о чем он вообще говорит, и все, в чем можно быть уверенным, это что он тоже себе этого не представляет.
Поскольку этот сборник полностью посвящен теме «науки и религии», мы просто обязаны очень внимательно исследовать, что мы подразумеваем, или можем подразумевать, под словами «наука» и «религия». Моя несколько скучноватая редакторская задача заключается в том, чтобы на нескольких следующих страницах сыграть роль аналитика-лингвиста – самое занудство в философии. Я постараюсь сделать это как можно более безболезненно.

Давайте начнем с «науки». Как я уже сказал, мы можем свободно определять «науку» как нам заблагорассудится, до тех пор, пока мы последовательно придерживаемся данного нами определения. Но мне кажется, что мы, по крайней мере, должны обозначить метод науки и область науки. Метод науки относится к способам или средствам, которыми то, что мы называем наукой, собирает факты, данные, информацию и справляется с подтверждением или опровержением предположений, основанных на этих данных. Другими словами, метод – это способ, которым «наука» (для которой у нас все еще нет определения) управляет сбором знаний.

Область, с другой стороны, — это просто тип событий или явлений, которые становятся или могут стать объектами исследования того, что мы подразумеваем под словом «наука». «Метод» относится к эпистемологии науки, а «область» — к ее онтологии.
Давайте я приведу простой пример. Предположим, что мы исследуем Карлсбадские пещеры в полной темноте. С собой мы взяли фонари – это будут наши средства, или методы получения знаний (или способ «пролить свет» на различные пещеры), а пещеры – это объект, или область, которую мы будем исследовать и на которую будем проливать свет при помощи нашей методологии, нашего фонаря. В одной пещере может найтись захороненный клад золота и драгоценностей, в другой – только грязь и летучие мыши. Здесь важно, что при помощи одного и того же фонаря можно обнаружить совершенно разные типы объектов, и мы не должны их путать только на том основании, что они были найдены при помощи одного и того же фонаря.

Поэтому вместо широкого вопроса «что такое наука?» давайте выясним «что есть научный метод» и «что есть научная область». Что касается метода, то научные тексты, кажется, согласны, что это метод получения знаний, при котором гипотезы проверяются (инструментально или экспериментально) со ссылками на опыт («данные»), которые потенциально публичны или могут быть повторены (подтверждение или опровержение) коллегами. То есть, по сути своей, это означает, что научный метод – это метод, при котором те или иные утверждения могут быть экспериментально подтверждены или опровергнуты.

Отметьте, что это определение – давайте примем его на некоторое время – совершенно справедливо никак не учитывает область, или объекты, применения научного метода. Если существует способ проверить утверждение в любой области при помощи открытого эксперимента, то это знание будет совершенно справедливо названо «научным».

Я считаю, что такое определение совершенно правильно не утверждает, что научному исследованию открыты только сенсорные или физические объекты – это будет равносильно утверждению, что наш фонарь можно применять только в одной пещере. В этом определении нет ничего, противоречащего законному применению термина «научный» к утверждениям в областях биологии, психологии, истории, антропологии, социологии и духовности. На самом деле, именно это немцы называют «душевной наукой» (geist-science), т.е., наукой умственных или духовных явлений, а американцы называют это гуманитарными или социальными науками.

Дело в том, что, поскольку это определение относится только к методу и никак не затрагивает объекты и области, водораздел между «научным» и «не научным» помещается не между физическим и метафизическим; водораздел помещается между утверждениями, которые можно проверить экспериментально, и которые экспериментально проверить нельзя (или которые попросту являются догматичными). При этом первые должны быть открыты к подтверждению или опровержению на основе открытого эксперимента, а вторые основываются на доказательствах типа «это так, потому что я так говорю». Если «наука» ограничивалась бы лишь «физическими/сенсорными» объектами и областями, тогда математика, логика, психология или социология не должны были бы называться «научными», поскольку основные объекты изучения этих областей внечувственные, не-эмпирические, не физические или метафизические.

Например, существует способ проверить значение истинности математической теоремы, но эта проверка будет опираться не на сенсорные доказательства, а на умственные доказательства, а именно на внутренний опыт умственной связности цепочки логических предположений, внутреннем опыте связности, которая может быть протестирована адекватно обученными математиками, внутреннем опыте связности (а не соответствия), который не имеет ничего общего с физическими сенсорными доказательствами. (Соответствие, или недостаток такового, также может быть проверен с опорой на доказательства, умственные или сенсорные, в зависимости от конкретного случая). Т.е., главное здесь то, что «проверен экспериментально» не значит исключительно «проверен сенсорно физическими методами» (чуть позже мы рассмотрим это утверждение более внимательно), и именно поэтому математика, логика, психология и т.д. совершенно справедливо называются «науками».

Итак, приняв, что «научный метод» применяется к проверяемым опытным путем утверждениям в противоположность догматичным заявлениям, которые невозможно проверить (которые могут быть обоснованными, но их обоснования не будут называться «научными»), мы можем теперь задать вопрос: «К каким областям применим научный метод?». Но давайте сначала поинтересуемся: «А какие же области существуют?» Т.е., какие области опыта, или модусы бытия, или аспекты реальности нам доступны, чтобы к ним можно было или нельзя было применить «научный метод». Другими словами, какую онтологию мы должны принять? Сколько пещер во вселенной мы можем исследовать с нашим фонарем?

Я не буду здесь разворачивать обширную дискуссию по этому вопросу; для целей данной статьи я просто выдвину в качестве предложения базовую онтологию вечной философии как ее понимали Лавджой, Хьюстон Смит, Рене Генон, Марко Паллис, Фритьоф Шуон и другие, и как она воспринимается (хотя бы частично) современными мыслителями, такими как Николай Хартманн, Сэмьюэл Александер, Уайтхед, Ауробиндо, Маритайн, Урбан и т.д. Точно также я не буду спорить по поводу терминов. Бог, Божество, Абсолют, Предельное, бытие, Дух, жизнь, сознание, душа, психика – все эти слова могут означать все, что вам заблагорассудится. Речь сейчас пойдет совершенно о другом.

Итак, вот наша рабочая онтология – так называемая «Великая цепь бытия» (см. диаграмму).

Верхняя ось диаграммы – это общие названия каждой области; нижняя – дисциплины, которые обычно (но не обязательно) принимаются за объект исследования каждой конкретной области. Цифры показывают номер уровня, а значение букв я объясню чуть ниже. Я также должен заметить, что в разных версиях Великой цепи может насчитываться от трех до двадцати и более уровней; эта простая пятиуровневая модель вполне отвечает нашим целям.

Общее значение таких терминов, как «материя», «жизнь» и «разум» могут показаться вполне обычными, но я, пожалуй, кратко разъясню, что подразумевается под словами «душа» и «дух». Реальность души в том смысле, как я применяю этот термин, относится к реальности форм Платона, архетипов, личных божеств (йидам, иштадева, образы архангелов и прочее). В этой реальности существует некое тонкое разделение на субъект и объект. Душа воспринимает Бытие, объединяется с Богом, но все же между ними существует тонкая, но явная граница. В реальности духа (уровень 5) душа становится Бытием в недвойственном состоянии окончательного объединения и полного тождества, которое в разных традициях называется гнозисом, нирвикальпа самадхи, сатори, кеншо, джняна и т.п. В реальности души душа и Бог соединяются; в реальности духа душа и Бог сливаются в единую Божественную природу, или абсолютный дух, не имеющий никаких границ.

Однако, мы уже натолкнулись на серьезные семантические затруднения при определении слова «дух», поскольку невозможно говорить о реальности духа и не столкнуться с противоречием. В самом духе нет ничего противоречивого; строго говоря, он находится за пределами каких-либо характеристик и качественных описаний (включая и наше описание). Поскольку дух – это, так сказать, окончательный предел гнездовой иерархии Бытия, наше словесное описание духа естественно противоречиво и парадоксально (как указывали Кант, Стейс, Нагарджуна и другие). Но это становится проблемой только в том случае, если мы не включим в наше словесное описание духа обе стороны парадокса.

Давайте я приведу пару примеров. Вспомним, что каждый уровень Великой цепи превосходит и включает в себя предшествующие уровни. Т.е., каждый более высокий уровень содержит функции, способности или структуры, которые нельзя найти на предыдущем уровне или нельзя объяснить исключительно в терминах предыдущего уровня. Более высокий уровень не нарушает принципы более низкого, он просто не ограничивается ими и не может быть объяснен с их точки зрения. Более высокий уровень превосходит и включает в себя более низкий, и не наоборот, точно также как трехмерная сфера включает в себя, или содержит в себе, двухмерные круги, но не наоборот. И это «не наоборот» устанавливает и структурирует гнездовую иерархию. Так, например, жизнь превосходит и включает материю, но не наоборот; биологические организмы содержат материальные компоненты, но материальные объекты не содержат биологических компонентов (камни не воспроизводятся генетически и т.д.). По этой же причине, например, в изучении биологии применяется физика, но в изучении физики биология не применяется.

Таким образом, жизнь превосходит, но включает материю; ум превосходит, но включает жизнь; душа превосходит, но включает ум; а дух превосходит, но включает душу. Здесь, однако, приближаясь к бесконечности, мы достигаем парадоксального предела: дух превосходит все и включает все. Или, в более привычных выражениях, дух полностью трансцендентен миру и полностью имманентен ему – вот самый известный (и непреодолимый) парадокс духа.

С другой стороны, это означает, что дух является высшей ступенью любой возможной области; он – окончательное объединение всех реальностей, Бытие за пределами любого бытия. Это область, не являющаяся подчиненной никакой другой области, что и представляет собой его абсолютно трансцендентную природу. С другой стороны, поскольку дух пронизывает все и включает все, поскольку он – окончательный состав всех возможных составов, окончательное Условие всех условий и Природа любой другой природы, неправильно думать о нем как о реальности, отдельной от других реальностей. Он – Основание или Бытие всех реальностей, чистое То, из которого происходит все проявленное. Таким образом, дух представляет (парадоксально) свою абсолютно имманентную природу.

Сейчас я уделил столько внимания этим очевидным понятиям по очень веской причине. Поскольку дух совершенно справедливо может рассматриваться как полностью трансцендентный и полностью имманентный, мы должны очень внимательно учитывать, какое из этих значений, иначе мы рискуем запутаться в своих утверждениях по поводу того, чем является и чем не является дух. Так, например, если мы делаем основной упор на его трансцендентную природу, тогда религия (и дух), очевидно, будут «не от мира сего» и не будут иметь ничего общего с материальной наукой. Любые попытки отождествить дух с проявленным миром природы в этом усеченном взгляде будут квалифицироваться как «невыразительный пантеизм», и теологи кинутся вам объяснять, что «попытка втянуть Бога в конечную реальность» упраздняет все ценности и разрушает любое значение слова «Бог» или «дух».

С другой стороны, если мы ошибемся в другую сторону, и сосредоточимся исключительно на имманентной природе духа, то не только наука и религия станут совместимыми, но наука станет одной из областей религии. Как сказал Спиноза, «чем больше мы познаем проявленное [наука], тем больше мы познаем Бога [религия]». Попытки поместить Бога или Дух в любого рода трансцендентную «реальность за пределами» тут же объявляются «догматичными» и «бессмыслеными» (nonsensicality). Приверженцы этого подхода поздравляют себя с тем, что они разгадали загадку трансцендентной Тайны, тогда как они ее просто проигнорировали.

Большинство этих затруднений испарятся, если мы (1) признаем необходимую парадоксальность словесных определений духа и (2) просто будем указывать, какой именно аспект духа – трансцендентный или имманентный – мы имеем в виду в каждом конкретном случае. Это не философская вежливость; это ключевой момент для того, чтобы любое утверждение по поводу ролей и взаимоотношений науки и религии имели смысл.

Поэтому я лично, когда имею в виду трансцендентный аспект духа – духа как высшего измерения бытия – я говорю о «духе» или «духовной реальности» со строчной «д». Так я показываю, что духовная реальность (уровень 5) – это реальность, которая довольно сильно отличается от реальности материи, жизни, ума и души или превосходит их. Еще точнее, я имею в виду следующее: мы говорим, что каждый уровень превосходит, но включает предшествующие ему уровни. Если материя (уровень 1) обладает характеристиками А, тогда биологическая жизнь (уровень 2) может быть представлена как А + В, где под В подразумеваются все те качества, которыми обладают живые организмы, но не обладает неживая материя (такие как потребление пищи, метаболизм, половая принадлежность, двигательная активность и т.д.). Ум (уровень 3) – это А + В + С, где С – это все те способности, которыми обладают психологические системы, но не обладают биологические или материальные системы (такие как идеи, концепции, ценности, инсайты и т.д.). Точно также, область души – это А + В + С + D; а духовная реальность (со строчной «д») это А + В + С + В + E. Таким образом, когда мы говорим об «исследовании духовной реальности» или о «характеристиках духовной реальности», мы имеем в виду именно эти функции, способности и аспекты (представленные буквой «Е»), которые находятся в духовной реальности, и которых нет ни в какой другой (такие как джняна, нирвикальпа самадхи, ниргуна Брахман и т.д.).

Если бы мы могли говорить о «науке духа» (мы еще не обсудили этот вопрос), то мы бы имели в виду «научное исследование событий, представляющих собой класс Е». В этом смысле духовная наука определенно сильно отличалась бы от физической науки (исследований явлений класса А), биологической науки (исследований явлений класса В), психологической науки (исследований явлений класса C) и т.д., но не противостояла бы им. Ничего хорошего не получилось бы из попыток смешать или спутать эти науки, или просто свалить их в одну кучу без разбора, или из заявлений, что они «на самом деле одно и то же», – это станет очередным вариантом утверждения, что золото в одной пещере сходно с грязью в другой только потому, что они были освещены одним и тем же фонарем.

Когда же я имею в виду пронизывающий все сущее, включающий в себя все сущее, абсолютно имманентный аспект духа, я говорю о «Духе» с заглавной «Д», для того, чтобы показать, что Дух – это не столько высший уровень всех остальных уровней, но скорее Основание или Реальность всех уровней, и поэтому не может обладать никакими определенными качествами или атрибутами сам по себе, кроме как «есть-ность» (тзыжань) или «таковость», или «то» (татхата) всех возможных и проявленных реальностей – другими словами, внекачественное Бытие всех существ, а не качественное бытие конкретного существа, и, конечно же, не класс Е, противопоставляемый классам А, В, С или D. (На нашей диаграмме Великого Гнезда Бытия Дух представлен не уровнем 5, но бумагой, на которой нарисована вся диаграмма).

Что касается Духа (а не духа), здесь важно то, что он – не Одно и не Многое, не конечное и не бесконечное, не целое и не часть – поскольку все это попытки качественно определить Дух, что можно применить к духу, но не Духу. Это буддистское понятие шуньяты («внекачественности»), отрицания всех отрицаний. И особенно отметьте, что Дух – это не Единое, не Целостность, не Единство – нети, нети – поскольку все это концепции двойственности, имеющие смысл лишь в противопоставлении своей противоположности.

Итак, существует адекватное значение, к примеру, слова «Целостность» — а именно «Тотальность всего сущего», уровень 1-5. Но здесь нужно подчеркнуть, что эта Целостность или Тотальность не имеет ничего общего с Духом, который окончательно, полностью, абсолютно и равно присущ каждой части сущего и является ею. Поэтому семь предметов не содержат больше Духа, чем три предмета, и целое не более Реально, чем частное. «Целостность» не применима к трансцендентной стороне нашего парадокса – например, любой биологический объект обладает большей целостностью, чем материальный, и таким образом находится ближе к духовной реальности, но не ближе к Духу. Я уделяю этому особое внимание для того, чтобы мы не делали позитивистскую ошибку приравнивания Духа к Тотальности или Целостности – ошибка, которая, по моему мнению, в наши дни весьма распространена и под влиянием которой демонстрируется множество возмутительных философских трюков.

Продолжение